Мемуары книгомана
Фото: Вытольский Виктор |
«Библионочь» – масштабная акция по привлечению внимания
людей к книгам и их авторам. В этом году ее провели в четвертый раз и она стала
центральным событием Года литературы, причем площадками были не только
библиотеки, но также литературные музеи, книжные магазины и интернет-платформы
по всей России.
В рамках фестиваля площадки-участники расширяют время и
формат своей работы: поздно вечером устраивают лекции и открытые чтения,
концерты и театральные перформансы, выставки и встречи с современными авторами,
а также квесты и различные игры.
Экспозиция
Александр Кибовский и Борис Норштейн. Фото: Вытольский Виктор |
Приезжаем на место к девяти вечера. По пути нам встречается
старушка, которая спрашивает дорогу до Тургеневской библиотеки, и проходящие
мимо двое парней в спортивных костюмах недоуменно пожимают плечами, хотя здание
находится ровно через дорогу и оттуда доносятся звуки фортепиано.
Мы указываем ей на бирюзовое сооружение, рядом с которым
реют, словно желтые паруса, флаги Мостакси – бесплатного перевозчика на эту
ночь между четырьмя главными точками Библионочи. Под белым навесом рассказывают
историю Тургеневки, вдоль окон с ажурной решеткой виднеются спины людей. Много
спин. Очень много спин.
- Это стереотип, что молодежь не интересуются библиотеками,
- заявляет Александр Кибовский, руководитель Департамента культуры г. Москвы. –
Библионочь проводится уже четвертый раз, и по статистике, в основном, на нее приходят
люди от 20 до 35 лет.
- Я в библиотеку хожу с шести лет, - признается поэт и
прозаик Юрий Борисович Норштейн. – Библиотека – это вообще колоссальное событие
в жизни. Желаю всем здоровья, чтобы пережить эту ночь! И давайте будем считать,
что сегодня Ночной Дозор Культуры.
Завязка
Юрий Норштейн. Фото: Вытольский Виктор |
«Ночной Дозор Культуры» открылся «на самой высокой горке, в
самой
лучшей библиотеке», как обозначил это место ведущий виртуальной прогулки
по окрестностям Олег Василек. Библиотеку-читальню имени Тургенева – старейшее
бесплатное хранилище книг для горожан - основала в 1885 году Варвара Морозова.
Общедоступность царствует здесь и в эту ночь: в Читальном зале не
протолкнуться. Типичные для библиотек возгласы «Тихо!» звучат гораздо громче,
чем днем, а люди сидят даже на винтовой лестнице.
- Детям нужно читать постоянно, с младенчества, - вещает
Юрий Норштейн. – У них тогда развивается чувство ритма, а это первое сцепление
человека с миром. Энергетическая завязка. Чтение вслух – это упоение. Например,
очень хорошо на слух ложится Гоголь, ведь это буквально музыка речи.
Со второго этажа свисают плакаты независимого сообщества
художников «Картония» с лозунгами и вопросами вроде «Что я люблю больше?
Целоваться на эскалаторе или читать на нем?». На стене вертится мультимедийный
конструктор «Как делать стихи» на основе поэмы Маяковского «Облако в штанах».
- Однажды я продавал книги на одной ярмарке, - рассказывает
Норштейн. – Ко мне подошла женщина и спросила: «Это что за книжка такая - «Ежик
в тумане»? Она грустная?» Ну как сказать, грустная... И женщина продолжает:
«Если грустная, то я покупать не буду. Мы с сыном читали как-то грустную
книжку, так плакали». На мой взгляд, нельзя ограждаться от переживаний при
прочтении. Если человек не научился этому переживанию с детства, то все, дальше
он не сможет общаться с людьми, воспринимать их как самого себя, как
полноценных личностей со своими драмами и трагедиями. Нас же никто не освободит
от драм и трагедий. Это у гламура все просто. Я таких людей так и называю:
«гламурики». От слова «жмурики».
Юрий Норштейн подписывает "Ежика в тумане". Фото: Вытольский Виктор |
Развитие
действия
Что можно ожидать в подарок от библиотек? Конечно же, книги!
Заполучить собственный томик можно несколькими способами – и
десятки людей именно этим и занимаются, пока в аудиториях проходят просмотры
фильмов о Бродском, лекции режиссера Юрия Норштейна и открытые уроки по
написанию сценариев от Александра Молчанова. Можно разгадывать ребусы и
отвечать на вопросы маршрута знаний по эпохе Тургенева, а можно собирать
«селфики», как их любовно называют библиотекари, - автошаржи [комические
изображения автором самого себя – прим.] семи писателей, среди которых Блок,
Хлебников, Пушкин и, конечно же, Тургенев.
Квест по Тургеневу. Фото: Вытольский Виктор |
- Детки удивили, - улыбается работник библиотеки Галина
Купцова. – Даже плакали, когда у них не получалось. Девочка одна почти
тряслась: «Не хочу! Не буду!» А потом получилось. Пара одна интересная была. Я
когда им подарки вручать стала, девушка: «О! - и вскидывает руки, - это же мой
любимый пианист, Гилельс!» Чуть не заплакала от радости!
Плотно прижимая честным трудом выигранную книгу, из зала
выходит девушка и следом за ней молодой человек.
- «Котильон» - это танец, завершающий бал, - с видом знатока
басом говорит парень своей напарнице, с которой они, по всей видимости,
проходили квест «Игра в слова».
- Да ты вообще все знаешь, - даже несколько разочарованно
отвечает она. – Ладно, «покотильонили» тогда отсюда. Нам еще в другом здании
селфи собрать надо.
Кульминация
Фото: Вытольский Виктор |
Общая тема акции в этом году – «Открой дневник – поймай
время». В Тургеневской гостиной ведут беседу о дневниках писателей поэтесса
Вера Полозкова, прозаик Владимир Березин и критик Александр Гаврилов.
- Как бы вы отреагировали на то, что через несколько
десятков лет после вашей смерти ваши дневники станут доступны миру? –
обращается к Полозковой женщина, сидящая в первом ряду.
- Я не уверена, что после моей героической гибели будет еще
та дисциплина, которая станет искать мои дневники, - отвечает поэтесса слегка
сиплым голосом. – Фанатам не так интересно читать дневники, на самом деле. Они
нужны именно исследователям, филологам. Когда я прочла дневник Марь Иванны
[Цветаевой – прим.], для меня это стало шоком. Я ведь настолько ее
идеализировала до этого, а тут она рассказывает, что ей нечем было топить печь
и кормить детей, зато пишется так, что на одном листе по три стихотворения
умещается. Ужасные годы в истории совпадают с невероятным творческим подъемом в
стране.
Березин вместо известных личностей рассказывает о своей
«бабушке с шифром»:
- Моя бабушка вела дневник по-французски, и никто не мог мне
рассказать, что там было написано, потому что в нашей семье не знали этого
языка. Я даже решил ему научиться! И вы знаете, когда я наконец-то смог его
прочесть – я почти обиделся! Там были записи по типу: «17 марта. Сегодня
собрались в магазин, а он был закрыт». Абсолютная бытовуха. Но потом я понял,
что именно такие дневники отражают время. Мы все можем сказать что-то как бы о
Пушкине, но при этом никто не знает, как он ел, ходил – все эти бытовые вещи. А
это то, что отражает его время.
На вопрос о любимых дневниках Гаврилов признается, что для
него самыми запоминающимися стали записи Чуковского и Кузьмина:
- Революция для Чуковского была чем-то вроде жестокой
мясорубки в том смысле, что человека из огромного раструба протягивают через
такую узкую трубочку. Он вынужден был съежиться, продолжая при этом охранять
семью, как самое ценное, что у него есть. И вот эта история съеживания
огромного духа очень страшна и мучительна. А вторая книга, в которую, как мне
кажется, смотрится это лето, - это третий том дневников Михаила Кузьмина.
Абсолютно несправедливо полузабытого великого русского поэта Серебряного века.
Это был такой эстетствующий гомосексуальный молодчик, красавец и гроза
гостиных, который в 18-20-ые годы практически помирал от голода. Что ни на
мгновение не остановило его от ежедневной, детальной фиксации: насколько
холодно, как болят суставы, что делать с дровами. И вот эта погруженность в
невероятно изощренного и тонко мыслящего чувствилища в ад производит сильное
впечатление. А читатель же существо такое: чем писателю гаже, тем ему
интересней.
Развязка
Фото: Вытольский Виктор |
Ближе к полуночи, когда многие библиотекари с радостью
позакрывали все квесты и раздали последним участникам подарки, остатки людей
собираются в Читальном зале, где на этот раз гораздо свободнее. Здесь студенты
Школы культурологии НИУ ВШЭ представляют проект «Дневник горожанина»,
содержащий видеоинсталляцию на стенах здания и чтение актерами театра выдержек
из дневников. Все зачитываемые материалы москвичи прислали по интернету, причем
отправить свои мысли мог любой желающий.
На этот раз нет никакой патетики и «съеживания огромного
духа». Из уст актеров звучит жизнь. Такой, какой она видится любому из нас, с
обычными драмами и верой в будущее. Такой, где «работа-дом-дом-работа», а
««зона комфорта» - звучит как иносказательное название туалета». Но особенно
берет за душу дневник Таисии Шарафутдиновой, который выбрала для прочтения
Елена Стефанко. В нем женщина описывала время, когда ее мать заболела раком и
скончалась:
«Сегодня Рома спросил:
- Мама, где бабушка? Может она уехала в зоопарк?
- Нет. Она умерла.
- Куда?»
Эпилог
Уставшие, но вдохновленные, уже
после полуночи мы с фотографом идем вдоль Рождественского бульвара.
Навстречу нам шагают несколько человек в темных одеждах. У
идущего в конце разбита губа и взъерошены волосы. Но недавняя драка не только
не омрачает светлого выражения на его лице – он широко улыбается и что-то
декламирует, размахивая рукой.
Когда процессия поравнялась с нами, мы услышали, что именно
он так торжественно произносил:
- «…Передо мной явилась ты,
Как мимолетное видение…»
Вот такая она, московская Библионочь: война войной, а Пушкин
по расписанию.
Комментариев нет:
Отправить комментарий