Библионочь

Мемуары книгомана


Фото: Вытольский Виктор
«Библионочь» – масштабная акция по привлечению внимания людей к книгам и их авторам. В этом году ее провели в четвертый раз и она стала центральным событием Года литературы, причем площадками были не только библиотеки, но также литературные музеи, книжные магазины и интернет-платформы по всей России.

В рамках фестиваля площадки-участники расширяют время и формат своей работы: поздно вечером устраивают лекции и открытые чтения, концерты и театральные перформансы, выставки и встречи с современными авторами, а также квесты и различные игры.

Экспозиция


Александр Кибовский и Борис Норштейн. Фото: Вытольский Виктор
Приезжаем на место к девяти вечера. По пути нам встречается старушка, которая спрашивает дорогу до Тургеневской библиотеки, и проходящие мимо двое парней в спортивных костюмах недоуменно пожимают плечами, хотя здание находится ровно через дорогу и оттуда доносятся звуки фортепиано.

Мы указываем ей на бирюзовое сооружение, рядом с которым реют, словно желтые паруса, флаги Мостакси – бесплатного перевозчика на эту ночь между четырьмя главными точками Библионочи. Под белым навесом рассказывают историю Тургеневки, вдоль окон с ажурной решеткой виднеются спины людей. Много спин. Очень много спин.

- Это стереотип, что молодежь не интересуются библиотеками, - заявляет Александр Кибовский, руководитель Департамента культуры г. Москвы. – Библионочь проводится уже четвертый раз,  и по статистике, в основном, на нее приходят люди от 20 до 35 лет.

- Я в библиотеку хожу с шести лет, - признается поэт и прозаик Юрий Борисович Норштейн. – Библиотека – это вообще колоссальное событие в жизни. Желаю всем здоровья, чтобы пережить эту ночь! И давайте будем считать, что сегодня Ночной Дозор Культуры.

Завязка


Юрий Норштейн. Фото: Вытольский Виктор
«Ночной Дозор Культуры» открылся «на самой высокой горке, в самой 
лучшей библиотеке», как обозначил это место ведущий виртуальной прогулки по окрестностям Олег Василек. Библиотеку-читальню имени Тургенева – старейшее бесплатное хранилище книг для горожан - основала в 1885 году Варвара Морозова. Общедоступность царствует здесь и в эту ночь: в Читальном зале не протолкнуться. Типичные для библиотек возгласы «Тихо!» звучат гораздо громче, чем днем, а люди сидят даже на винтовой лестнице.

- Детям нужно читать постоянно, с младенчества, - вещает Юрий Норштейн. – У них тогда развивается чувство ритма, а это первое сцепление человека с миром. Энергетическая завязка. Чтение вслух – это упоение. Например, очень хорошо на слух ложится Гоголь, ведь это буквально музыка речи.

Со второго этажа свисают плакаты независимого сообщества художников «Картония» с лозунгами и вопросами вроде «Что я люблю больше? Целоваться на эскалаторе или читать на нем?». На стене вертится мультимедийный конструктор «Как делать стихи» на основе поэмы Маяковского «Облако в штанах».

- Однажды я продавал книги на одной ярмарке, - рассказывает Норштейн. – Ко мне подошла женщина и спросила: «Это что за книжка такая - «Ежик в тумане»? Она грустная?» Ну как сказать, грустная... И женщина продолжает: «Если грустная, то я покупать не буду. Мы с сыном читали как-то грустную книжку, так плакали». На мой взгляд, нельзя ограждаться от переживаний при прочтении. Если человек не научился этому переживанию с детства, то все, дальше он не сможет общаться с людьми, воспринимать их как самого себя, как полноценных личностей со своими драмами и трагедиями. Нас же никто не освободит от драм и трагедий. Это у гламура все просто. Я таких людей так и называю: «гламурики». От слова «жмурики».

Юрий Норштейн подписывает "Ежика в тумане". Фото: Вытольский Виктор


Развитие действия


Что можно ожидать в подарок от библиотек? Конечно же, книги!

Заполучить собственный томик можно несколькими способами – и десятки людей именно этим и занимаются, пока в аудиториях проходят просмотры фильмов о Бродском, лекции режиссера Юрия Норштейна и открытые уроки по написанию сценариев от Александра Молчанова. Можно разгадывать ребусы и отвечать на вопросы маршрута знаний по эпохе Тургенева, а можно собирать «селфики», как их любовно называют библиотекари, - автошаржи [комические изображения автором самого себя – прим.] семи писателей, среди которых Блок, Хлебников, Пушкин и, конечно же, Тургенев.

Квест по Тургеневу. Фото: Вытольский Виктор
- Детки удивили, - улыбается работник библиотеки Галина Купцова. – Даже плакали, когда у них не получалось. Девочка одна почти тряслась: «Не хочу! Не буду!» А потом получилось. Пара одна интересная была. Я когда им подарки вручать стала, девушка: «О! - и вскидывает руки, - это же мой любимый пианист, Гилельс!» Чуть не заплакала от радости!

Плотно прижимая честным трудом выигранную книгу, из зала выходит девушка и следом за ней молодой человек.

- «Котильон» - это танец, завершающий бал, - с видом знатока басом говорит парень своей напарнице, с которой они, по всей видимости, проходили квест «Игра в слова».

- Да ты вообще все знаешь, - даже несколько разочарованно отвечает она. – Ладно, «покотильонили» тогда отсюда. Нам еще в другом здании селфи собрать надо.


Кульминация


Фото: Вытольский Виктор
Общая тема акции в этом году – «Открой дневник – поймай время». В Тургеневской гостиной ведут беседу о дневниках писателей поэтесса Вера Полозкова, прозаик Владимир Березин и критик Александр Гаврилов.

- Как бы вы отреагировали на то, что через несколько десятков лет после вашей смерти ваши дневники станут доступны миру? – обращается к Полозковой женщина, сидящая в первом ряду.

- Я не уверена, что после моей героической гибели будет еще та дисциплина, которая станет искать мои дневники, - отвечает поэтесса слегка сиплым голосом. – Фанатам не так интересно читать дневники, на самом деле. Они нужны именно исследователям, филологам. Когда я прочла дневник Марь Иванны [Цветаевой – прим.], для меня это стало шоком. Я ведь настолько ее идеализировала до этого, а тут она рассказывает, что ей нечем было топить печь и кормить детей, зато пишется так, что на одном листе по три стихотворения умещается. Ужасные годы в истории совпадают с невероятным творческим подъемом в стране.

Березин вместо известных личностей рассказывает о своей «бабушке с шифром»:

- Моя бабушка вела дневник по-французски, и никто не мог мне рассказать, что там было написано, потому что в нашей семье не знали этого языка. Я даже решил ему научиться! И вы знаете, когда я наконец-то смог его прочесть – я почти обиделся! Там были записи по типу: «17 марта. Сегодня собрались в магазин, а он был закрыт». Абсолютная бытовуха. Но потом я понял, что именно такие дневники отражают время. Мы все можем сказать что-то как бы о Пушкине, но при этом никто не знает, как он ел, ходил – все эти бытовые вещи. А это то, что отражает его время.

На вопрос о любимых дневниках Гаврилов признается, что для него самыми запоминающимися стали записи Чуковского и Кузьмина:

- Революция для Чуковского была чем-то вроде жестокой мясорубки в том смысле, что человека из огромного раструба протягивают через такую узкую трубочку. Он вынужден был съежиться, продолжая при этом охранять семью, как самое ценное, что у него есть. И вот эта история съеживания огромного духа очень страшна и мучительна. А вторая книга, в которую, как мне кажется, смотрится это лето, - это третий том дневников Михаила Кузьмина. Абсолютно несправедливо полузабытого великого русского поэта Серебряного века. Это был такой эстетствующий гомосексуальный молодчик, красавец и гроза гостиных, который в 18-20-ые годы практически помирал от голода. Что ни на мгновение не остановило его от ежедневной, детальной фиксации: насколько холодно, как болят суставы, что делать с дровами. И вот эта погруженность в невероятно изощренного и тонко мыслящего чувствилища в ад производит сильное впечатление. А читатель же существо такое: чем писателю гаже, тем ему интересней.

Развязка


Фото: Вытольский Виктор
Ближе к полуночи, когда многие библиотекари с радостью позакрывали все квесты и раздали последним участникам подарки, остатки людей собираются в Читальном зале, где на этот раз гораздо свободнее. Здесь студенты Школы культурологии НИУ ВШЭ представляют проект «Дневник горожанина», содержащий видеоинсталляцию на стенах здания и чтение актерами театра выдержек из дневников. Все зачитываемые материалы москвичи прислали по интернету, причем отправить свои мысли мог любой желающий.

На этот раз нет никакой патетики и «съеживания огромного духа». Из уст актеров звучит жизнь. Такой, какой она видится любому из нас, с обычными драмами и верой в будущее. Такой, где «работа-дом-дом-работа», а ««зона комфорта» - звучит как иносказательное название туалета». Но особенно берет за душу дневник Таисии Шарафутдиновой, который выбрала для прочтения Елена Стефанко. В нем женщина описывала время, когда ее мать заболела раком и скончалась:

«Сегодня Рома спросил:

- Мама, где бабушка? Может она уехала в зоопарк?

- Нет. Она умерла.

- Куда?»

Эпилог


Уставшие, но вдохновленные, уже после полуночи мы с фотографом идем вдоль Рождественского бульвара.

Навстречу нам шагают несколько человек в темных одеждах. У идущего в конце разбита губа и взъерошены волосы. Но недавняя драка не только не омрачает светлого выражения на его лице – он широко улыбается и что-то декламирует, размахивая рукой.

Когда процессия поравнялась с нами, мы услышали, что именно он так торжественно произносил:

- «…Передо мной явилась ты,
Как мимолетное видение…»

Вот такая она, московская Библионочь: война войной, а Пушкин по расписанию.

Полина Поваренкина

Комментариев нет:

Отправить комментарий